Proscureni

Прекрасное место на нашей Земле!

Как поднебесья глас и слово,

и гимн в предутренних лучах,−

звук колокольных белых звонов

плывет над морем и в лугах.

Он основной во дне встающем,

молитва, знак в моей судьбе,

как та, трепещущая в небе

высоком, пара голубей.

Я предрассветным, проскурянским,

как в детстве, воздухом полна,

и радость в этот день без меры

лью, как на мельницу волна.

Из-за больших деревьев света

луч пробивается сквозной,

и я иду по Проскурянам

наверх, к дороге полевой.

И счастья большего сегодня,

мне кажется, не может быть,

чем снова рядом видеть эти

места, в проулки заходить,

забыв дела, забыв заботы,

и только слышать, как стучит

в груди взволнованное сердце,

меняя жизни алгоритм…

Разлапистых деревьев кроны

ореховых бросают тень,

и сочным запахом укропа

от огородов тянет в день.

Трава, заборы и деревья,

дома в селе и провода,−

все тонкою покрыто пылью,

шершавой, легкой. Иногда

ее проснувшиеся ветры

несут, сметают и кружат

по всем владениям друидов

необозримым. Шелестят

сухие листья кукурузы,

как невесомые висят…

Иду дорогою окольной,

среди колосьев, наугад…

В овраг извилисто тропинка

ныряет… Жаворонка песнь…

В лицо подуло теплым ветром

с холма, все в солнце здесь окрест.

В лугах стреноженные кони

пасутся, кормятся скворцы,

неспешно движется отара,

трезвонят мягко бубенцы

и рассыпают по овражкам

мелодии лугов и скал,

какофонических, по сути,

но гармонических начал.

Игра латунных колокольцев

летит над суетностью всей,

и перезвон простых «таланок»*

тонов небесных не бедней…

Благоухание и росность,

и горьковатый привкус трав…

Взбираюсь тропкой выше, взглядом

всю крутизну холма объяв.

Избытком сил подземных сжаты

и вытесненные на склон,

раскиданы повсюду камни −

древнейших грамоты времен.

Как тексты старых манускриптов

плоть валунов испещрена

и дня сегодняшнего светом

и прошлого осенена.

Лежат и щурятся лучисто

на теплой утренней земле

от блеска солнца великаны,

бока − в лишайниках, в золе

костров, лежат и доживают

на склоне каменный свой век,

как все извечное на свете,−

тоска и грусть, и человек…

Иду и пью пьянящий воздух,

и не могу напиться всласть,−

всей глубиною ощущений

я переполнена опять…

Смотрю с вершины вниз, под солнцем,

почти как в гавани, видны

в укрытой бухте Друиторы,

и словно бы окаймлены

ущельем, скалами, оврагом

и Дуруитою они.

С каким-то трепетом подспудным,

как дрожью тронутой струны,

я чувствую, как свежесть ветров,

дыхание родной земли,

Костештского прохлада моря,

голубизна небес вдали

в меня и в сердце проникают,

навек овладевая им…

И мир мне на душу нисходит

мою смятенную, незрим.

Поэзии высокой бездна

и колдовства и тайны ключ

покоятся в знакомых вольных

владениях высоких круч.

От скал варатикских до храма

в начале самом Проскурян

лежат открыто горизонты

и небо, и границы стран.

Весь смысл великий и порядок

природы, видимых пространств,

звучание и мудрость мира,

его магизм и консонанс

понятны стали мне при взгляде

с вершины этого холма.

И, кажется, вся жизнь сегодня

открылась предо мной сама!

Всем существом, всей связкой нервов,

всей кровью, бившейся во мне,

я вновь почувствовала силу

и притяженье этих мест,

их красоты неуловимой

призыв… С такою остротой

я вспоминала их в разлуке,

шагая дальней стороной…

Округлость куполов церковных

всему оттенок придает

возвышенности и величья,

и время медленней течет…

Я в это всматриваюсь утро

и ощущаю, как оно

мне прибавляет зоркость духа…

Какой-то солнечный, хмельно

ерошит волосы мне ветер,

поет неведомо о чем…

Я в травы падаю, как в детстве,

в тепло земли… Лежу ничком

и жадно запахи родные

вбираю … Рук моих кольцо

под головой, и лику неба

опять подставлено лицо.

Какое это наслажденье,

вот так затеряно лежать

в уютных, теплых летних травах,

в просторах памяти блуждать…

Нагнать пытается дремоту

сиянье редких облаков…

Я поняла, своих как книги

страницы пролистав годов,−

во мне живою сохранилась

вся прелесть здешних уголков,

все ощущения из детства

и самых чистых детских снов,

лишь потому, что так внезапно

тогда я, снежною зимой,

из этих мест умчалась с вьюгой…

Я с этой связана землей

одной невидимою нитью,

корнями, юностью, судьбой…

В зубах зеленая былинка,

гуденье шмеля над травой −

там норка, красная гвоздика

с пятнистым венчиком цветков,

с растрепанными лепестками

и львиный зев у валунов,

знакомый вкус пастушьей сумки,

лазурь небес средь облаков…

Какое мира совершенство

и… сонность мягких шепотков

растений. Впитывая солнце,

через листву, цветы, плоды

они раздаривают снова

тепло всему… и мне. Просты

ветров порывы и желанья,

что так меня целуют здесь,

чуть щекоча лицо и губы,

являя власть свою и блеск…

Воспоминания сочатся

и брызжут в утро, как вода

сквозь «кладку» маленькой речушки,

и все зовут с собой: «Айда!»

Как промельк, − бабочки летящей

огнисто-рыжих крыльцев взмах…

Ложатся в память новым строем,

сегодняшним, в иных тонах,

в ином медлительном теченьи,−

птиц неумолчный пересвист

и шелест листьев, ароматы

цветов, у школы обелиск…

Без поз коленопреклоненных

мои молитвы в день плывут,

в простор июля, в разнотравье,

в низину, за море и Прут…

Вношу в свой день все краски лета,

ему курю свой фимиам…

Ведет граница луга к лесу.

Свой шаг сверяю по часам

уже полуденного солнца,

и полевая тишина,

ни долей звука не задета,

вплотную подошла… Одна

в благоволении небесном,

в полей раскинутых глуши…

К вершине тянутся акаций

густые заросли, лежит

на них серебряная листьев

печаль, терновника кусты,

вкрапленья темно-синих ягод

со вкусом терпким и густым…

Перевалив через вершину

холма, сбегают рощи вниз,

где распростер свои владенья

огромный леса организм.

Вдали, на чистых косогорах,

ковры лежат зеленых трав,

и пруд поблескивает жарко

в лощине, островки дубрав;

и растянулся до дороги

размах раскидистых ветвей

дубов, ютятся скромно клены,

к ногам цепляется репей…

Как мотыльки, на тонких стеблях

расселись вдоль лесных дорог

ромашки, клевер, незабудки

и одуванчика пушок…

И тут же сами, у обочин,

светло-коричневых тонов

и синеватые порхают

и стайки малых мотыльков…

Дорога тянется вдоль леса,

затем короткою дугой

вглубь заворачивает резко,

в собор таинственный лесной,

огромный, полный грусти, света,

теней, спокойствия и…рифм

в колонках странного безмолвья,

без пенья птичьего внутри…

Здесь царствопрохлады,

и не колышется почти

невыразимо летний воздух

среди орешника, среди

березок, лип и бересклета,

груш диких, яблонь, бузины…

Как сладко пахнут травы, листья,

отцветший ландыш, ясень, сныть.

Какой роскошный, необычный,

такой заманчивый стоит

лес, полный чистого дыханья

и волн воздушных… Шелестит

от сквознячка листва на ветке…

И даже малого цветка,

плода иль корня совершенству

дивлюсь… Кустится череда…

Здесь каждый стебелек и ветка

своей отдельною живет

лесной неповторимой жизнью.

Тишь… Слышно как трава растет.

Сияние и тонкость света

в тугой июльской вышине,

струящийся сквозь мысли шорох,

иль говор листьев в стороне…

И… одинокий, непрестанный,

как всполошенного, листка

безумный трепет… Где-то птица

в лесу вспорхнула… Паучка

движение по паутинкам,

их концентрический узор…

И скачут «зайчики» рубинов

моих сережек в мягкий дерн…

Низина, прель и муравейник…

Тропа, заметная едва,

приводит к солнечной поляне,

к местам дневного ведовства,

к потокам воздуха лесного,

который вспыхивал и гас,

сиял опять и разгорался,

загустевал во мне и вяз…

Вверху, над кронами деревьев,

заметны пятна облаков…

Там, в небе, властвует все тот же

полдневный, что в лесу, покой,

что в синих чашечках склоненных

вниз колокольчика цветков,

что в сердца моего глубинах,

распахнутого до краев…

СЕРАФИМА

Proscureni в Рышканском районе (Молдавия), описание и карта связанные воедино. Ведь Мы - места на карте мира. Узнайте шире, найдите больше. Находится 67,1 км на запад от Бельцы. Найдите интересные места вокруг, с фотографиями и отзывами. Ознакомьтесь на нашей интерактивной карте с местами вокруг, получите более подробную информацию, узнайте мир лучше.