Зальнево

Обнесли санаторий сгородой!!!А, как всё хорошо в 70-х годах начиналось!

Продажа домов в посёлке Пржевальское.

Любопытные метаморфозы случались с этим населённым пунктом. В восемнадцатом (а возможно, и в семнадцатом) веке стояла на реке Сопше деревня Гласково и входила она в состав Поречского округа Шуцкого стана. В конце восемнадцатого века старанием секунд-майора Герасима Андреевича Мицкого здесь возведён храм в честь Ахтырской иконы Божьей Матери, что повысило деревню в ранге, она стала селом Поречского уезда и с какого-то момента начала именоваться ГлаЗково.В 1930 году постановлением Смолоблисполкома Ахтырскую церковь перепрофилировали в местный клуб. Таким образом, Глазково лишилось сельского статуса и снова превратилось в деревню ГлаСково. Здесь следует заметить, что после революции понятия "село" и "деревня" уже не определялись наличием или отсутствием храма, скорее, размерами данного населённого пункта: большой попадал в разряд села, маленький становился деревней. Но почему и когда вернулись к старому названию – вот вопрос. По версии одной из местных жительниц, сославшейся на своего деда, такое имя деревня получила от голоса (гласа) колоколов Ахтырской церкви, звон которых слышен был за несколько десятков километров. Однако до революции, то есть во времена колокольного звучания, село называлось ГлаЗково. А когда храма не было – ГлаСково. Такая вот топонимическая загадка. Однако оставим эту проблему специалистам.Из архивных документов следует, что первым известным владельцем сельца Гласково был упомянутый выше Герасим Андреевич Мицкий. Даже скудные сведения, дошедшие до нас, дают основание назвать его любопытной личностью. В 16 лет (в 1739 году) он вступил в Смоленский шляхетский гарнизон солдатом, где вскоре "произведён в унтер-офицеры". Затем служил в Рославльском драгунском шквадроне, сформированном смоленским воеводой Салтыковым "для всегдашней пограничной предосторожности и содержания форпостов и других пограничных же надобностей". Денежного оклада за эту службу не полагалось. Может быть, именно это обстоятельство вынудило двадцатидвухлетнего Мицкого совершить не совсем благовидный поступок. Имея в наличии 250 крепостных душ, он "показал" только 25 душ. В то время крепост¬ные крестьяне платили так называемую подушную подать - налог, который их помещик должен быть внести в государственную казну. Видимо, наш герой посчитал такой расклад несправедливым и перевёл в государственный карман только десятую часть необходимых сборов, остальное же использовал для собственных нужд. Однако государство тогда строго блюло свои интересы. Ухищрения Герасима Мицкого обнаружились, сам он с позором был "выключен" из шквадрона и отправлен "в галерную работу". А ссылка на такого рода гребной военный корабль являлась аналогом каторги.Но, судя по всему, вынужденной греблей Мицкий занимался недол¬го. Он опять поступает на военную службу, с которой был уволен в 1757 году в звании секунд-майора (в армии российского государства XVIII века офицерский чин, следующий за чином капитана) с формулировкой "по болезни". Выйдя в отставку, он начинает активно скупать землю в Поречском округе, где уже владел наследственными имениями, в том числе и Гласковом. Доверяя предпринимательской сметке племянника, ему отписывали свои земли и бездетные дядья.В 1793 году Г.А. Мицкий подал прошение в Смоленское дворян¬ское депутатское собрание о внесении его фамилии в дворянскую родословную книгу. В этом прошении он, ссылаясь на данные четвёртой ревизии, указывает свои довольно обширные владения (только в селе Гласкове и прилегающих к нему шести деревнях проживали 185 мужчин и 200 женщин). Однако и здесь Герасим Андреевич не может не слукавить: он почему-то делает себя моложе на тринадцать лет. Объяснение этой выходке можно найти в слухах об адюльтерных похождениях гласковского помещика. Он был женат на Дарье Григорьевне Мицкой (возможно, дочери своего троюродного брата). Но местные жители почему-то вспоминают некую Ольгу, которую Мицкий буквально похитил у своего соседа, предварительно споив того до положения риз.Но не одними неблаговидными поступками вошёл в историю хозяин Гласкова. Построил он здесь церковь, руины которой нынче свидетельствуют как о крепости тогдашних стройматериалов, так и размахе самого строительства. Детей после себя Герасим Андреевич не оставил. Потому имение Гласково переходит к дальнему родственнику, а если верно наше предположение насчёт жены, то достаётся оно её брату Ивану Григорьевичу. Он был тоже человеком незаурядным, сделал неплохую военную карьеру: являлся шефом Ростовского мушкетёрского (гренадёрского) полка - одного из старейших полков России, Георгиевским кавалером, карьеру закончил в звании генерал-майора. Его жена – Анна Николаевна Потёмкина – была на 27 лет моложе своего супруга. Детей в этом браке не случилось. После смерти И.Г. Мицкого она выходит замуж за майора Александра Фридриховича Гернгросса. Так село Гласково (тогда уже Глазково) стало собственностью этой фамилии. Известно, что в середине девятнадцатого века им владела дочь майора - Александра Гернгросс.А последним помещиком Глазкова-Гласкова стал велижский мещанин Харитон Павлович Пашеткин, или Пашетка, как его окрестили местные крестьяне. В упомянутом "Описании" перечисляется всё, что увидела специальная земская комиссия. Таковая же констатирует, что в Глазкове "постройки самые обыкновенные деревянные, крытые деревом. Скотный и конный двор абсолютно темны. Построек для такого сравнительно большого имения маловато". В этой вполне обычной характеристике попадаются любопытные факты. Например, такой: Х.П. Па¬шеткин рассказал, что зимой надои молока в его хозяйстве значительно возрастают. Нам, привыкшим к обратному явлению, такое заявление кажется неправдоподобным. Но Харитон Павлович далее объясняет причину молочной сезонности: летом насекомые слишком беспокоят коров и не дают им наесться вволю. А зимой при четырёхразовой кормёжке и отсутствии летучей напасти коровы могут расслабиться.В хозяйстве Пашеткина земцы заметили "страшный недостаток в рабочих и полное отсутствие поденщиков", поскольку местные крестьяне предпочитали заниматься сплавом леса, что приносило большие доходы, нежели крестьянский труд. Тем не менее в конце ХХ века имение Глазково считалось довольно крупным хозяйством, ядром которого стал винокуренный завод. Интересная деталь: его Х.П. Пашеткин купил у своего соседа - помещика из соседней Слободы Н.М. Пржевальского (учёного-путешественника) и перенёс в Глазково. А ещё Харитон Павлович имел здесь мукомольную мельницу, кирпичный завод, сукновальню. По всему видно, хотел он превратить своё хозяйство в доходное и показательное. Потому открывает собственную сельскохозяйственную школу для детей местных крестьян.Сам Пашеткин был не просто предприимчивым, энергичным хозяином, но и человеком с амбициями, правда, не всегда сообразующимися с нравственным поведением. Одним словом, делец. Именно такие люди шли на смену дворян¬скому сословию. В подтверждение этого приведём записанные воспоминания Матрёны Савченковой, жительницы соседней с Глазковом деревни Приставки: "Раз дед и батька мой пошли к Пашетке в Гласково, тот хотел к церкви пристройку делать, и ему надо было много камня. Батя камню навозил, пошёл за расчётом. Обещали ему 40 рублей. А тут Харитон вышел и говорит ему: "Вот тебе 20 рублей!" Батя ему на это: "Ну, Харитон Павлович, ты строитель, а я трудитель! Пройди ты со своей церквой сквозь двенадцать кругов!" Дак Пашетка в свой кабинет побёг, ружьё схватил – батьку убить. Тут приказчики все крик подняли: "Ай-яй, у тебя же куча детей, беги, Иван!" Батька через сад да убегать… А Пашетка потом деду говорил: "Плут твой сын, я из-за него со зла одной посуды перебил на 100 рублей".Неизвестно, как сказались проклятия матрёниного батьки на Пашеткине, а вот церковь была обречена на те самые двенадцать кругов. Она закрывалась, взрывалась, разрушалась. Но что удивительно – выстояла. Даже крест на ней сохранился. Хотя вряд ли стоит уповать на лучшие времена для гласковского храма. И сама деревня обречена. Даже близость – всего-то шесть километров – к раскрученному по смоленским меркам посёлку Пржевальское не спасает её от печальной участи. Не сохранилось школы, клуба, мельницы. Нет нормальной дороги, нет ничего, что могло бы удержать людей в этом красивом месте. Зимой воют волки, дикие кабаны перерывают огороды. Летом змеи греются на каменных руинах. Где вы, Пашеткины?